Какую роль в театре жизни мы отводим самим себе? 

Актера, режиссера, статиста или может быть всего лишь зрителя?

Если уж нам предстоит играть в этом театре жизни, то, наверное, очень важно играть именно ту роль, которая нравится именно нам, которая делает нашу жизнь богаче, ярче и эмоциональнее. Обладать чувством жанра — значит быть создателем тех спектаклей своей жизни, которые приносят нам успех, признание и, самое главное, удовольствие.

Слова классика о том, что «Жизнь — театр, а люди в ней — актеры», не слышал разве что человек, напрочь лишенный желания что-либо слушать. Я же, услышав о том впервые, включила свое богатое воображение (а воображение у меня, честное слово, с «эффектом присутствия»), восприняла эти слова буквально.

Что послужило причиной такой реакции? Достаточно юный возраст, когда розовые очки сидели еще вполне прочно, да что там — прочно? В этих розовых очках было достаточно комфортно и безопасно (это я потом поняла, что не всегда розовый цвет — цвет мечты и счастья, иногда это цвет полудетской бестолковости, которая, однако, не помешала мне, избавившись от этого атрибута, не обозлиться, не стать циничной и эдакой ВСЕЗНАЮЩЕЙ РАЦИОНАЛЬНОЙ ДАМОЧКОЙ). Или же причина столь буквального восприятия новой информации кроется в моей привязанности к сказкам народов мира и к легендам, в которых все всегда заканчивается хорошо. Ну, если и не очень хорошо (для Змея Горыныча или Медузы Горгоны, например), так уж, по крайней мере, вполне справедливо.

В любом случае, к вопросу о должности в театре собственной жизни я подошла со всей сознательностью и ответственностью, привитыми мне семейным и общественным воспитанием.

Представление о театре к тому времени я имела, сохраняла программки всех просмотренных спектаклей. Вот и занялась личным выбором — кем же быть в своей жизни?

Роль зрителя меня совсем не привлекала. В то время не возникало желания лишь созерцать, лишь слушать, лишь находиться под впечатлением чужого обаяния, чужого таланта. Хотелось впечатлять самой, спорить и доказывать, хотелось вызывать бурю эмоций и неоднозначность суждений. Особенности довольно юного возраста готовили живописные картины безумной популярности и всеобщей любви — разумеется, ко мне. Вполне естественно, я выбрала для себя, как и советовал классик, роль актера. Актера талантливого и перспективного, который ведет за собой целый зрительный зал. И совсем не имеет значения, сколько человек в данную минуту сидят в партере — несколько самых близких подруг, родители или парень, который снился мне уже пятую ночь подряд… Для каждого я играла вдохновенно, открыто и честно, не подозревая о том, что мои зрители сами для себя играют свою собственную, известную только им роль. Столкнувшись впервые с человеческой подлостью, испытав от этого настоящий шок, я научилась не озлобляться на весь мир и продолжала искренне играть свою роль. Предательство ближайшего человека научило меня еще выше держать голову, проживать свою роль, сохраняя достоинство при любых обстоятельствах. Мудрые и спокойные глаза старшего друга помогли избежать цинизма и «штампов» в отношениях с другими людьми. 

Немного повзрослев, я уразумела, что у каждого человека есть своя роль, свои цели и задачи в каждой сцене, в каждом спектакле. Немного увлекаясь психологией и много увлекаясь общением с людьми, мне захотелось «объять необъятное» — и сделать всех счастливыми. (Как потом выяснилось, абсолютно всех сделать счастливыми НЕВОЗМОЖНО — одни просто не желают этого, у других понятие «счастье» находилось совершенно в противоположной стороне от той точки, где стояла отметка «состояние полного счастья» для меня лично).

И я решила «пойти на повышение». Роль директора мне не подходила. Хозяйственные и финансовые вопросы, разрешение конфликтов (пусть даже лишь внутренних), составление графиков отпусков и графиков гастролей (даже если эти вопросы касались лишь только меня) вызывали какую-то фобию, когда понимаешь, что ничего-то страшно-неразрешимого нет, однако, при малейшей попытке приступить к подобному решению от чего-то бросает то в жар, то в холод. И я решила назначить себя режиссером собственной жизни. 

В силу меняющегося возраста предпочтения отдавались разным жанрам.

Не совсем удачная сцена Сдачи Первой Сессии («ужастик») завершилась блистательной Сценой Дипломирования (практически «фэнтэзи»). Смазанная сцена Собеседования при первом устройстве на работу («комедия») была с достоинством переиграна во время Решающего Собеседования при устройстве на Главное место работы («детектив).

Сцены романтических безумств первой Настоящей Любви, когда твой поклонник проводит ночь на дереве напротив твоего окна на третьем этажа или исполняет серенады под балконом, сменились сценой Тихой Домашней Гавани, где в силу новизны отношений каждый стремится исполнить свою роль так, будто получит за это «Оскара» (и все это — «мелодрама» вперемежку с «драмой», а как же иначе?). Роль любящего родителя должна исполняться параллельно с ролью заботливого ребенка — и обе роли должны исполняться добросовестно — как минимум (практически сериал — никак не меньше). А еще надо освоить стиль поведения во время сцены Работа, добившись при этом реализации и материального вознаграждения — опять-таки, как минимум. И в этих многочисленных сценах под ярким светом рамп нахожусь я не одна, и качество отыгранного «материала» зависит не только от меня. 

Однако, в силу того, что самая главная в жизни роль, и режиссером и исполнителем которой я являюсь — это роль Женщины, я постараюсь сделать все зависящее от меня, чтобы людям, находящимся сейчас рядом, было комфортно — как минимум (не забывая при этом ни о себе, ни о том, что насильно сделать счастливым не удастся никого — никогда и ни за что).

Да, на сегодняшний день я явлюсь режиссером собственной жизни. Конечно, приходится быть и директором, планируя очередной отпуск или определяя последовательность ремонтных работ в квартире. Приходится быть костюмером, пришивая бесконечно оторванные пуговички к платью дочери или систематически подшивая брюки незаметно подросшему сыну. Иногда приходится быть и зрителем (что так не привлекало меня в юности), наблюдая за рассуждениями и отношениями подросших детей. Естественно, приходится быть и исполнительницей главной роли, чтобы любимый мужчина не забывал, в честь кого слагать поэмы и кому посвящать «души прекрасные порывы».

И какую бы роль мне не подготовила жизнь, в одном я уверена точно — я могу быть кем угодно, но ни атрибутом, ни декорацией к чужим спектаклям я не стану, какими бы красивыми и дорогостоящими они не были. Чего и вам желаю.